Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Искусство»Содержание №16/2009

НАУЧНЫЕ ЧТЕНИЯ

НАУЧНЫЕ ЧТЕНИЯ

 

Лев ДЬЯКОВ

 

Тихая жизнь Ивана Хруцкого

В своем замечательном исследовании «Проблема и развитие натюрморта» (1922), переизданном в 2005 году, Б.Р. Виппер отмечает: «Если не удовлетворяться старым термином «натюрморт», несомненно узким и ограничительным, то, нам представляется, необходимо искать термин настолько широкий, чтобы он охватывал все возможности натюрмортного искусства, чтобы он допускал подходы в пределах основной задачи, но чтобы в то же время он определял достаточно ясно и эту основную задачу. Целый ряд оснований говорит в пользу того, что таким термином должна быть «живопись предметов» или «предметная живопись». Действительно, все типичные темы натюрмортной живописи могут быть названы предметами. Под такое название справедливо подойдут и лавки Снейдерса, и букеты Хейзума, и «тщеславия» Хейдена, и яблоки Сезанна. Везде речь идет о предметах, пусть живых или мертвых, но существующих не самостоятельно. Тогда термины «тихая жизнь», «жанровая живопись», «натюрморт» и другие были бы не определениями всего отдела в целом, а только названиями этапов в его развитии, только характеристикой различных стилей предметной живописи».

Автопортрет. 1844. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

 

Одним из необходимых условий натюрморта ученый считает «отпечаток на предметах деятельности человека», а главным признаком натюрморта является его содержание и то, что именно «на натюрморте можно демонстрировать глубокую слитность, полное соответствие формы и содержания в произведении искусства», если под содержанием предметной живописи понимать «ту самую организующую, преобразующую деятельность человека, то незримое присутствие его рук, которое обусловливает наше участие в предметах, наше к ним отношение и их отношение между собой».

Содержание натюрморта это не только «что изображено», но и целое мировоззрение, определенное понимание видимости, ощущение реальности, наконец, «вкусы эпохи», ее духовность. Вспоминаются слова немецкого художника XIX века Вильгельма Буша: «Коричневый кувшин с бликом света на пузатой стенке — вот и «идея» для художника. Пройдет этакий предмет через оригинальный человеческий мозг и ловкие руки — и уже готова картина. Я видел у Тенирса и Браувера много таких неслыханно «духовных» горшков».

Высокая духовность отличает творчество замечательного мастера, одного из основоположников жанра натюрморта в России, Ивана Фомича Хруцкого (1810–1885).

Часто еще в школьные годы бывая в Третьяковке, я неизменно подолгу стоял перед его картиной «Цветы и плоды» (1839). Спокойно поблескивал хрусталь графина, сверкала и переливалась вода в стеклянном стакане, а свежий персик, разрезанный пополам, будто являл собой тот чудесный летний день, в который художник и запечатлел эти садовые цветы, груши, лимоны, виноград...

23-2.jpg (33126 bytes)

Цветы и плоды. 1839. Государственная Третьяковская галерея, Москва

 

Иван Хруцкий родился в небольшом городе Улла Витебской губернии в семье священника униатского прихода. Окончив Полоцкий лицей, Хруцкий в 1827 году поступил в Петербургскую академию художеств, где посещал портретные классы известного художника А.Г. Варнека. Одновременно юноша брал уроки у модного тогда английского портретиста Д. Доу. В дальнейшем Хруцкий посвятил много времени портрету и пейзажу. Несколько лет по заказу ковенского архиепископа художник работал над иконостасом и иконами для Александро-Невского собора в Ковно.

Однако главным достижением Хруцкого стало создание ряда замечательных натюрмортов, положивших начало развитию этого жанра в русском искусстве.

Цветы и плоды. 1839. Государственная Третьяковская галерея, Москва

 

Уже за первую картину «Цветы и плоды» (1836, ГТГ) молодой художник был удостоен Большой серебряной медали Академии «за написание с натуры плодов и фруктов» и звания «свободного художника». А через три года, 19 сентября 1839 года, Советом Академии было определено: «Художника Ивана Хруцкого, как известного Академии отличными трудами и в портретной, пейзажной и особенно по живописи плодов и овощей, удостоить звания академика».

В 1844 г. И. Хруцкий купил имение Захарничи в двадцати верстах от Полоцка, где построил по собственному проекту просторный дом для всей семьи и заложил чудесный сад. Начался «усадебный период» творчества художника.

«Белые дома с колоннами в тенистой чаще деревьев, сонные, пахнущие тиной пруды с белыми силуэтами лебедей, бороздящих летнюю воду, старые нянюшки, снимающие пенки с варенья, девки-арапки, отгоняющие мух от спящей барыни, бабушки в чепцах, штопающие чулки, старые форейторы, музыканты, борзые псы... Внутри, в комнатах, — чинные, комфортабельные стулья и кресла, приветливые круглые столы, развалистые бесконечные диваны, хрипящие часы с ржавым басистым боем, и люстры, и подсвечники, и ширмы, и экраны, и трубки... Вот крепостная Россия обжорства и лени, добродушного послеобеденного мечтания, чесания пяток на ночь и игры при луне на гитаре», — писал барон Н.Н. Врангель в своей книге «Старые усадьбы».

И далее Врангель отмечает, что именно «простая милая русская усадьба, уют помещичьего быта дали поэзию Пушкина, Тургенева и Толстого... В прежних предметах, как и в людях, есть магическая сила и своя особая, непреодолимая красота. Вот почему таким добрым и ласковым эхом нежат нас старые картины, прежняя музыка, старинные дома и старосветские люди».

Этой «магической силой» овеяны усадебные картины Ивана Хруцкого. В полотне «В комнатах» (1855) перед нами открывается тихий мир интеллигентного помещика середины XIX века. Здесь тщательно и подробно, с большой любовью «зафиксированы» многочисленные увлечения художника, быт и атмосфера, в которой протекала его жизнь. Маленький сын Хруцкого, держащий на коленях гитару и вполне профессионально «управляющийся с пальцами», намекает на интерес и любовь к музыке, царящие в семье. Эту мысль подкрепляет скрипка, висящая на стене. Громадный палас с будто живыми цветами, картины на стенах — всё говорит о вкусах талантливого хозяина этой уютной усадьбы.

В комнате (Мальчики, рассматривающие альбом с картинками).
1854. Государственная Третьяковская галерея, Москва

 

Тема уюта присутствует и в картине «В комнате» (1854), где двое детей, рассматривающих альбом, выглядят лишь как часть этого прекрасного интерьера, где много воздуха, света, где царствуют растения, будто тонущие в голубоватой дымчатой полумгле, которой все здесь окутано и которая будто убаюкивает и детей, сидящих здесь, и зрителя, созерцающего картину.

Глядя на это полотно, вдруг вспоминаешь замечательные «Московские элегии» известного поэта середины XIX века М.А. Дмитриева, его «Домик в предместии»:

Часто случается мне, проходя по
////////предместиям, видеть
Чистенький, низенький домик;
////////хозяин сидит у окошка...
Тут же на окнах в горшках резеда,
////////бальзамин и левкои,
Два алебастровых бюстика — знают
////////их все в околотке –
Сколько уж лет, как бочком
////////на окне, друг на друга смотрят,
Стены в обоях, диван посредине,
////////обтянутый кожей.
В рамочках граф Витгенштейн
////////и новейшая слава — Тальони!

Что за счастливые люди! –
////////Приедут ли гости — эпоха!
Сами ли выедут в гости они –
////////вспоминают как праздник!
Нет ни визитов пустых,
////////ни встречных пустых разговоров.
Любят покой: непоседливость
////////наша была бы им мукой!
Свет их большой — на прудах;
////////а с лимончиком чай — всё их братство!

Эта тихая жизнь будто сконцентрировалась у Хруцкого в его великолепных натюрмортах, многие из которых — шедевры. Это прежде всего относится к «Натюрморту со свечой» (1830-е), глядя на который вспоминаешь великих голландцев XVII века. Кстати, известно, что художник, еще учась в Академии, копировал голландские натюрморты, представленные в Эрмитаже. Хруцкий воспринимал у голландцев искусство композиции и «говорящие» детали.

Натюрморт со свечой. 1830-е. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

 

В картине слева мы замечаем «с лимончиком чай» — типично русский мотив. Так же, как и театральный бинокль, говорящий об артистических пристрастиях автора.

Приглядимся к свече в картине Хруцкого. Она играет большую роль в композиции, символизируя духовное озарение. Свет ее разгоняет мрак, насыщает мир теплом и уютом. Здесь свеча явно указывает на сходство с грезящей душой.

Фрукты и цветы. 1850. Государственная Третьяковская галерея, Москва

 

А в одном из лучших натюрмортов мастера «Фрукты и цветы» (1850) свет концентрируется в поразительных гроздьях винограда, клубнике, малине, вишнях, персиках. Они горят изнутри, будто зажженные невидимым светильником.

Фрукты. 1840-е. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

 

«Вещи сами по себе кротки, — писал французский поэт начала XX века Франсис Жамм, — они никогда не причиняют нам боли. Они сродни духам. Они принимают нас, мы останавливаем на них наши мысли, которые нуждаются в них, подобно тому, как ароматы, чтобы разлиться, нуждаются в цветах...»