Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «Искусство»Содержание №13/2009

РАССКАЗ О ХУДОЖНИКЕ

АРТ–ГАЛЕРЕЯ

 

Янина БЕЛОШАПКИНА

 

Свежий кавалер

Павел ФЕДОТОВ
СВЕЖИЙ КАВАЛЕР
(Утро чиновника, получившего накануне первый крестик)

1846. Государственная Третьяковская галерея, Москва

 

Cвежий кавалер», или «Утро чиновника, получившего первый крестик» — картина, в которой Федотов впервые обратился к масляной технике. Возможно, именно поэтому работа над ней велась довольно долго, хотя замысел сложился уже давно, еще в серии сепий. Новая техника способствовала возникновению нового впечатления — полной реалистичности, материальности изображенного мира. Федотов работал над картиной так, как будто писал миниатюру, уделяя внимание мельчайшим деталям, не оставляя незаполненным ни одного фрагмента пространства (за это его впоследствии упрекали критики).

Действие происходит в тесной комнатушке, до отказа забитой сломанной мебелью, осколками посуды и пустыми бутылками. Федотов использует каждую деталь, чтобы обрисовать характер и привычки живущего здесь человека, вплоть до названия романа, который он читает («Иван Выжигин» Ф. Булгарина — довольно популярная в то время, но низкопробная книжка). На столе красноречиво красуются остатки вчерашнего «торжественного» ужина — графин с водкой, куски колбасы, огарок свечи с щипцами вперемешку с туалетными принадлежностями.

Под одним столом безмятежно спит собака, а под другим — не менее безмятежен — один из участников вчерашней пирушки, сонно наблюдающий за разворачивающейся перед ним сценой. Посреди же этого хаоса гордо возвышается фигура новоиспеченного орденоносца. Видимо, в своих мечтах «вознесся выше он главою непокорной Александрийского столпа», задрапировался в засаленный халат, как в античную тогу, и воображает себя ни много ни мало величайшим героем древности. Выставленная вперед нога, надменный взгляд, гордо поднятая голова… Он прямо-таки раздулся от гордости и чванства, и его совершенно не смущает, что облик его — в папильотках и несвежем халате — несколько не соответствует традиционному представлению об античном герое.

А кухарка демонстрирует своему хозяину прохудившиеся подошвы, вовсе не обращая внимания на новый орден. Она-то знает ему цену, и это она — подлинная хозяйка в этом доме. «Где завелась дурная связь, там и в великий праздник грязь…» — так начинает Федотов стихотворное пояснение к своей картине, намекая на «неуставные отношения» чиновника и служанки.

Утро чиновника, получившего накануне первый крестик.
Набросок. 1844. Государственная Третьяковская галерея, Москва

 

В комической сценке знаменитый критик Владимир Стасов усмотрел трагическое и даже страшноватое содержание: «Он свиреп и безжалостен, — пишет он о главном герое, — он утопит кого и что захочет, и ни одна складочка на его лице не дрогнет. Злость, чванство, вконец опошлившаяся жизнь — все это присутствует в этом лице, в этой позе и фигуре закоренелого чиновника в халате и босиком, в папильотках и с орденом на груди».

Однако сам Федотов все же не так однозначно относился к своему произведению. Да, он резко высмеивает своего героя, но в то же время в чем-то оправдывает и жалеет его. Во всяком случае, сохранилось письмо Федотова графу Мусину-Пушкину: «…не естественно ли, что там, где постоянно скудность и лишения, там выражение радости награды дойдет до ребячества носиться с нею день и ночь».

Пожалуй, стоит поверить мнению Бенуа, считавшего, что, в сущности, Федотов всегда был со своими героями заодно…